Хогвартс Упивающихся: Возрождение. Весна 2014

[southiceland]

Здесь будет очень много текста, много персонажных эмоций и нарушение хронологии событий в связи с этими самыми эмоциями.
Пока что первый день. Следующие два дня и спасибы появятся чуть позже.

День 1. Не плачь, потерявши, цени то, что есть

Я сижу на собственной кровати в родном поместье в Голуэе и читаю один из тех приключенческих романов, которые забываются сразу после окончания эпилога. Я слышу плач. Завывания, всхлипы, шумные рыдания. Кидаюсь к окну и вижу существо, напоминающее костлявую женщину с длинными, до пола, волосами, лицо искажено пронзительным криком. Оно приводит меня в ужас.

— Рейвенкло! — слышу голос декана и открываю глаза. Я снова задремал прямо в гостиной и теперь чувствую себя окончательно потерянным во времени и пространстве.
Мисс Эйвери представляет нового преподавателя риторики. Зачем в Хогвартсе риторика? Ещё и в военное время? Министерство Магии, должно быть, направляет к нам преподавателей без разбора. Подозрительная мадам, ничего не скажешь, так ещё и гнездо это на голове. "Любите ли вы театр, как люблю его я?" Пф, да нам тут только театра и не хватало, трагикомедии разыгрывать. Фыркаю и отвлекаюсь на свой конспект по рунам. И почему младший курс их не проходит?

Факультет разбредается на занятия, мы с Эрин и Диком снова опаздываем на УЗМС. Предмет ведёт очаровательная мисс Бёрк. Она рассказывает увлеченно и интересно, и мне становится понятно, почему мама выбрала профессию магозоолога - сама наука настолько обширна, что изучать её можно десятилетиями. Мой энтузиазм пропадает, когда мисс Бёрк объявляет темы для эссе. Писать эссе я не люблю и не умею, как, в прочем, и рисовать - смотрю на испещренные забавными картинками конспекты Ричарда и сетую на свою криворукость.
Следующий урок - Трансфигурация. Буквально вчера нашёл в гостиной учебник по Трансфигурации - в целом, вещь довольно интересная, особенно - на практике, но монотонный голос профессора Люпина усыпляет, и я начинаю рассматривать людей и предметы по сторонам, чтобы не провалиться в сон снова. По-хорошему завидую Тибальту, устроившемуся с подушкой за шкафом - хоть кто-то проведет этот урок с пользой.

За обедом покупаю у совы Ежедневный Пророк. Парень с Гриффиндора очнулся от магического сна после того факультатива по осознанным сновидениям, на который я со своим факультетом не попал, потому что только прибыл в школу и распаковывал чемоданы. Жив прошлый директор, гороскоп предвещает мне успехи в учебе, ещё что-то... Дальше не вчитываюсь, да и времени нет. Снова построение, вдоль колонн четырех факультетов с важным видом прохаживается ещё один новый преподаватель - имени его я не помню, но знаю, что он ведет тактику и стратегию ведения боя. Очень странный человек, доверия не вселяет нисколько. В прочем, какое мне дело до этой креветки в беретке, пусть гуляет.
По дороге заводим с Эрин разговор про банши. К счастью, не имел возможности узнать о них получше и посмотреть. Или всё-таки видел?.. Нужно залезть в библиотеку и почитать, что о них пишут.
Текст, предложенный нам для постановки, оказывается сущим бредом, у других факультетов - не лучше. Однако, некоторые всё же вызываются готовить сценку и выступать. Поначалу пытаюсь вникнуть в суть всей этой свистопляски, помогать что-то придумывать, но мне быстро становится скучно.
Аллен зовет нас с Диком, и я ухожу за ними, не совсем понимая, куда же мы направляемся. У границы Запретного Леса мои глаза загораются - почаще бы выбираться на такие "прогулки". Потрясающе красиво. В таких лесах должно водиться множество волшебных существ, и я решаю в следующий раз поискать здесь птиц. Завидев Бута и мисс Паркинсон, прячемся, перебежками добираемся до корпуса. Забавно. Надеюсь, нас не заметил профессор Долохов - ребята видели его, когда мы выбегали из леса.

По возвращении в гостиную пишу письмо папе. От него не было никаких вестей уже некоторое время, и я начинаю переживать, не случилось ли чего дома. От беспокойных мыслей меня отвлекает разговор с Бутом - мне приятно осознавать, что мою точку зрения по поводу новых преподавателей разделяют. Министерство всё больше вешает нам лапшу на уши. Постепенно уходим к теме начала войны, и тут у нас с Лили завязывается спор по поводу личностных причин и общих стратегий во имя всей нации. Кому нужны эти военные действия? Ради чего всё это затеяли? Столько смертей по прихоти нескольких человек? Или банальный конфликт, развернувшийся в масштабах всего магического мира? Слишком сложно. Как жаль, что не в моих силах узнать истинные причины.
Собираемся на факультативы. Младший курс, выбравший Зелья, носится в поисках щетины мурлокомля, и я радуюсь, что мы с Эрин решили всё-таки не идти на этот урок - шалости шалостями, а сбор ингридиентов скучен до тошноты. Спускаюсь к месту сбора на факультатив Драконологии в надежде, что мистер Уизли позволит младшекурсникам присутствовать. Драконы - восхитительные существа, и мне было бы страшно интересно послушать про них. Неожиданно слышу пронзительный крик с лестницы, голос узнаю сразу же. "Взрослые, кто-нибудь! Убили человека!" Люди спешат в помещение, и я, не задумываясь ни о чем, кидаюсь наверх, но посмотреть, что произошло, мне не дают - Эва загоняет весь младший курс в факультетскую гостиную. Из обрывков разговоров узнаю, что мистер Креветка-в-беретке не зря казался мне подозрительным. Нужно сказать спасибо, что взаправду не переубивал полшколы, но такие методы преподавания - дикость и абсурд! А ещё Юна. Откуда она знает заклинание класса Энервейт? Мой мозг уже отказывается соображать.

На Драконологию мы так и не попадаем - первым попавшимся факультативом оказывается (как бы вы думали?) тактика и стратегия боя. Мистер Моритани (наконец-то я узнаю его имя) рассказывает очень резко, постоянно называет учеников на "ты", разводит непонятную демагогию, забывает о субординации. Мне хочется уйти. Его манера разговаривать меня раздражает, а ценности и суждения, которые он пытается вбить нам в головы, кажутся мне неуместными и неправильными. В определенный момент всё это надоедает мне окончательно, и я молча встаю и спускаюсь на Теорию времени. Мистер Абертау ведет интереснейший диалог со старшими студентами, и я жалею, что не попал на этот факультатив с самого начала.
За ужином не происходит ничего примечательного - все обсуждают тот случай с Юной и мистером Моритани, делятся впечатлениями от занятий. Самое жуткое происходит потом. Мы выходим из Большого Зала и видим дым, с разных сторон слышатся взрывы, факультеты в панике образуют толпу у стены. Кажется, что нас зажали в угол. Страшно. Непроизвольно оттесняю Эрин назад, чем вызываю её возмущение и громкое негодование. Черт возьми, да замолчи ты, Мэрлина ради, я же просто переживаю! Нервно вцепляюсь в её руку - так хоть не убежит никуда, в другой руке сжимаю палочку, обретшую вдруг куда большую ценность. Нас переводят в безопасное место, и я почти успокаиваюсь - взрослые уверяют, что защита школы на месте, и беспокоиться не о чем. В противовес их словам нас оглушает громким лошадиным топотом и ржанием - кажется, они бегут на нас отовсюду. Черт бы вас побрал, что происходит?!

Возвращаемся в гостиную. Средний курс, кажется, знает, в чём здесь дело. Всадники Апокалипсиса? Абсурд какой-то, с чего бы им тут быть? Хотя... Первый - война. А война не обошла стороной даже Хогвартс - самое защищенное место в Магической Британии. Пользуясь случаем, нахожу в завалах книг трактат о магических существах. Банши... Вспоминаю свой сон и вздрагиваю. Нет, это просто суеверие, не стоит думать об этом.
По очереди в гостиную приходят учителя, собирая старший курс идти в патруль. Все трое отказываются. С одной стороны, я их понимаю - у учителей действительно нет никаких оснований подвергать опасности жизни студентов, с другой - будь я на их месте, я бы пошел не раздумывая.
В конце концов всё успокаивается, и я пытаюсь просто наслаждаться вечером. Родная гостиная, уже такой любимый факультет, мягкие звуки гитары. Стою, прислонившись к стене, и обнимаю Эрин - сейчас мне важно чувствовать кого-то рядом. День выдался беспокойным, и я стараюсь сосредоточиться на обрывочных воспоминаниях, тихо подпевая знакомым мотивам. Отец не ответил мне на прошлое письмо, и я нервно считаю минуты до разноса почты. Папа неоднократно упоминал, что в случае необходимости с гордостью и честью встанет на защиту Магической Британии, и, учитывая стремительно ухудшающуюся ситуацию, вероятность того, что его призовут на фронт, довольно большая. Так или иначе, он бы обязательно меня предупредил.

Когда на пороге появляется мисс Эйвери, незаметно скрещиваю пальцы за спиной - лишь бы мне пришел ответ.
— Здесь письма и извещения, я буду называть по фамилиям, — голос декана звучит холодно, на слове "извещения" у меня замирает сердце, — О'Флаэрти, Финниган, Галахер, Грин...
Спешно склоняюсь над плечом Эрин, пытаясь выхватить взглядом хоть пару слов, по пути забираю собственные извещение и письмо. "С прискорбием сообщаем вам... в бою за Магическую Британию... ранен". Папа Эрин ранен. Вздрагиваю и кладу ладонь подруге на плечо. Мне хочется её поддержать и успокоить, но я будто не по своей воле поднимаю к глазам желтый листок. Лишь одно слово, как молотом по голове. "Фрэнк Финниган... верный принесенной присяге и долгу, проявив геройство и мужество, был убит...". Убит. Убит. УБИТ. Трижды перечитываю имя отца на извещении. «Смерти, кроме имени, нечего выменять.» В глазах неожиданно темнеет, и я, задохнувшись в немом крике, медленно сползаю по стенке. Чертовски больно, злость и отчаяние рвут на части изнутри. Я не верю, нет, такого просто не может быть! Самый близкий, самый дорогой мне человек не может умереть и оставить меня, он не может, это ошибка, почему, почему, почему?! Воздух в легкие не заталкивается, пальцы с силой сжимают возвращенное мне письмо. Нет нет нет нет нет нет... В руках оказывается бутылка чего-то алкогольного - пью, не чувствуя вкуса, захлебываюсь, кашляю, хриплю не своим голосом... В меня вливают двойную дозу Умиротворяющего зелья. Вдох, выдох, вдох, выдох, постепенно становится легче. Только сейчас замечаю, что по обе стороны от меня сидят Ал и Эрин. Хочется улыбнуться им, но не уверен, что это хоть сколько-нибудь заметно. Теплее, спокойнее, но боль никуда не уходит.
"Ты видел банши? Они вернее, чем какие-то извещения"
Киваю и сам не верю. Хочется спихнуть это на совпадение, всё может оказаться просто ошибкой. Утыкаюсь носом подруге в плечо и пытаюсь отдышаться. "Помнишь, как он учил нас играть в квиддич?" Помню, конечно. И воскресные обеды с семьей О'Флаэрти, и ирландские сказки на ночь, и рассказы о рунах и аврорской службе... В гостиной появляется мисс Треверс. Она извиняется и плачет - её слезы меня пугают, но в содержание монолога вслушиваться нет сил.
Читаю письмо от дедушки. "Ты должен быть настоящим мужчиной", "Мы верим в тебя". Такие нужные слова. Злость и жажда мести во мне сменяются беспокойством и чувством ответственности. Поднимаюсь и, заняв место на диване рядом с Эрин и Ричардом, окидываю взглядом каждого в комнате. Мой дорогой факультет. Я готов сделать всё, что в моих силах, чтобы они были в порядке и в безопасности, чего бы мне это ни стоило. И я должен быть сильным для них. И ради Эрин. С самого детства я всегда воспринимал её как младшую сестру. И плевать, что она старше меня на несколько недель, выше на полголовы и сильнее в чарах - я лучше сам подставлюсь под удар, чем подвергну её опасности. Уверен, отец разделил бы мою позицию. И я горжусь им. Он погиб за будущее Магической Британии и жизни всех нас. Мне остается только верить, что его смерть хотя бы немного приблизила конец этой страшной войны.

В гостиную вновь заходит мисс Эйвери, на просьбу к старшему курсу пойти в обход снова получает молчаливый отказ. В мою голову закрадывается мысль, что всё-таки это неправильно. И тогда декан выбирает первых попавшихся людей идти вместо старшекурсников, среди которых оказываются Юна и Эрин. Младший курс, так одна из них ещё и без магии! Спокойно спрашиваю мисс Эйвери, не позволит ли она мне пойти вместе с ними - по крайней мере, пару щитов я скастовать сумею, а это уже лучше, чем ничего. Получаю отказ в весьма грубой форме. Ну и плевать! "Никуда я её не пущу", - кидаюсь к Эрин, непроизвольно встав между ней и деканом. Мне уже всё равно, что обо мне подумают, что ждет меня за моё поведение - если ещё и с Эрин что-то случится, я... Черт возьми, да я даже думать об этом не хочу. До меня наконец доходит, что это является не более, чем провокацией и попыткой давления на старших. От этого осознания легче не становится - во мне закипает злость, стремительно растет чувство несправедливости. У входа в гостиную толпятся учителя. Я перестаю себя контролировать, и эмоции берут верх над моей способностью спокойно излагать мысли. Я слышу ожесточенность в собственном голосе, он звучит холодно и значительно громче, чем нужно. Почему они с такой легкостью готовы подвергнуть опасности жизни своих студентов?! Почему всё ещё молчат старшие?! Кто-то из преподавателей определенно блефует - версии расходятся, и это злит ещё больше. В конце концов я затыкаюсь, до боли сжав пальцы в кулаки и сцепив зубы. Старший курс всё равно уже никуда не пойдет, а отправить кого-то ещё не позволит мистер Треверс - всё-таки профессор находится в своём уме. Успокаиваюсь и прислоняюсь к стене, на остаток разговора заняв позицию стороннего наблюдателя. Стоило сделать так изначально, но что теперь поделаешь. Надо бы завтра попросить прощения перед профессором Треверсом - голос я всё-таки повысил зря.

Преподаватели расходятся, Рейвенкло оживает. Кто-то говорит, что другие факультеты всё ещё не оставили идею пацифического вечера. Перемещаемся в общий холл, и я окончательно сникаю. Морально измотан, выпотрошен. После всего произошедшего эти шествия со свечами и потерянные взгляды младшего Гриффиндора выглядят жутковато, и меня передергивает. Хватаю Эрин за руку и пытаюсь отвлечься. Наконец-то всеобщее волнение стихает, гитара переходит от одного человека к другому, из-под их пальцев льется прекрасная музыка, на десятки голосов поются песни, навсегда впечатавшиеся в моё сознание как память об этом вечере: Холодные камни, Волкодав, Кот, Спи, моя Британия... Больших усилий мне стоит держаться и помнить, кем я, черт возьми, являюсь. Только тупая боль пожирает меня изнутри, и, кажется, так будет ещё долго. Значит, нужно её принять. И жить дальше. «Не плачь, потерявши, цени то, что есть». Так говорил сам отец.
Профессора настаивают на том, чтобы все расходились по своим гостиным и спальням. У меня не возникает и мысли ослушаться - слишком устал, мысли путаются, леденеют до сих пор дрожащие руки. Алкоголь притупляет больное сознание, а под одеялом всегда безопасней, чем снаружи. Всё может оказаться лишь страшным сном, нужно только проснуться.

Спи, моя Британия.